Про Бабаку Косточкину-2 - Страница 9

К оглавлению

9

— Принято, — удовлетворенно кивнул Посторонний Хомяк. — Значит, Принцесса хочет, чтобы ты научился трем важным ВЕ. Но ведь ты пойми, это может быть все что угодно! Три важных ВЕшалки, например. Или три важных ВЕревочки. Или даже три важных ВЕлосипеда! — Посторонний хомяк свесился из собачьего уха и чуть не вывалился на пол.

— ВЕнки, ВЕнтиляции, ВЕтеринары, ВЕртолеты.

Вот чудак! — подумал я и сказал:

— Вещи.

— Вещи? — переспросил Посторонний Хомяк.

— Мне нужно научиться трем важным вещам.

— Гм-гм, ты уверен? Что именно ВЕщам? — Постороннего Хомяка терзали сомнения. — ВЕщам, а не ВЕкторам, ВЕтрам, ВЕзунчикам или ВЕтряным мельницам?

Я кивнул.

— Му-у, — сказала Корова. Она оторвалась от маникюра и теперь смотрела на меня удивленно, как на привидение.

— Цыц! — прикрикнул на нее Посторонний Хомяк. — Ну, если ты так абсолютно в этом уверен, то я могу научить тебя одной важной ВЕщи.

— Правда?! — обрадовался я. Мне уже порядком хотелось домой, и я был рад любой подмоге.

— Не я, а мы! — вставила вдруг проснувшаяся Собака.

— Не мы, а му-у! — добавила Корова.

— МЫ НАУЧИМ ТЕБЯ ОДНОЙ ВАЖНОЙ BE! — громко сказали все трое и уставились на меня.

Я порозовел. Вернее, стал сиреневым (синева из меня еще не выветрилась). Я подождал, но ничего больше не происходило.

— Ну?

— Имеющий Ухо да услышит! — торжественно произнесли они опять хором.

Я подождал еще маленько и спросил:

— Это все?

— Да.

Я на всякий случай потрогал свои уши: они были обычной формы, продолговатые, только горячие.

— И теперь я умею делать Одну Важную BE? — уточнил я.

— Точно так, — подтвердили эти трое, но мне все не верилось.

Что такое, в самом деле: «Имеющий Ухо да услышит»? Какая-то абракадабра. Белиберда. Но я не стал с ними спорить.

Я еще немного постоял в надежде, что они мне что-нибудь объяснят, но Корова, Собака и Посторонний Хомяк больше не обращали на меня внимания. Они выпрыгнули из кровати и гоняли по комнате сбежавшие щи.

— До свидания, — попрощался я.

Глава 9
Квартира № 21


Я стоял перед квартирой № 21 и рассматривал входную дверь.

Она была дерматиновая на синтепоне, с глазком — почти как моя курточка. Я нажал на кнопку звонка. Я знал, что в эту квартиру недавно въехали молодожены Альпенгольдовы (русские немцы из Гальбштадта Алтайского края), поэтому не волновался. Эти молодожены мне нравились.

— Ой, это Костик из двадцать седьмой! — пропели из-за двери.

Не скрою, я обрадовался тому, что меня узнали. Все эти неожиданности с гусями и коровами мне уже надоели.

Дверь гостеприимно распахнулась. На пороге стояли Альпенгольдовы и улыбались. Это были те самые молодожены, которых я знал. Которых я не раз встречал во дворе и в булочной на перекрестке Ленина и Партизанской. Но было одно но.

Эти молодожены были полностью шоколадные.

Головы, руки, ноги, туловища и даже халаты на молодоженах — все было сделано из шоколада. Судя по цвету, муж — из горького, а жена — из молочного.

— Привет, Костик, заходи! — сказал молодожен Альпенгольдов и снова улыбнулся своей коричневой улыбкой. — Чаю хочешь?

Я кивнул, и меня повели на кухню.

Это была обыкновенная образцовая кухня, довольно-таки уютная, с холодильником и газовой плитой. В кастрюльке на плите что-то булькало и распространяло по кухне замечательный аромат. Тут пахло ванильными палочками, клубничным тортом, апельсинами и взбитыми сливками одновременно!

— Тебе черный или зеленый? — спросил Альпенгольдов и потрепал меня по плечу.

— Все равно, — ответил я и тут же добавил: — Только не синий, пожалуйста.

— Все будет в шоколаде! — воскликнул Альпенгольдов, и оба молодожена весело засмеялись.

Мне стало не по себе.

Альпенгольдова достала из чистенького буфета чайные пары и включила электрический чайник. Я заметил, что на правой руке у нее не хватает двух пальцев — среднего и указательного. Бедняжка.

— Как дела? Родители? — спросил меня Альпенгольдов.

— Они на отдых уехали. В Абхазию.

— Сладко живут! — заулыбалась Альпенгольдова, разливая по чашкам кипяток. — А тебя с собой не взяли? — она сделала шоколадные брови домиком.

Я мотнул головой. Обсуждать своих домашних с этими шоколадными людьми мне не хотелось.

— Спасибо, достаточно, — я заметил, что чай уже льется через край на блюдце.

— Ты какой шоколад любишь? — вдруг посерьезнел Альпенгольдов.

— Черный. С изюмом и орехами.

— Прекрасно! — воскликнул Альпенгольдов и отломил у себя нос.

Немного повертев в руках, он протянул его мне:

— Держи, дружище!

Это был нос картошкой. Из одной ноздри У него торчала изюминка, а из другой — фундук.

Я перевел взгляд на лицо молодожена Альпенгольдова, и меня бросило в холодный пот. На месте носа у него зияла дырка. Внутри молодожен оказался абсолютно пустым, как шоколадный заяц. Прямо полым.

9